Букет из одуванчиков, или Штурвал Морозова

Сергей Морозов – знаменитый российский театральный режиссер.  Молодой. Серьезный. Он недавно возглавил Ульяновский театр драмы имени Ивана Гончарова.  Скоро в Израиле будет показан спектакль ульяновцев «Божьи одуванчики» по пьесе доброго и светлого сказочника- оптимиста из  Дивногорска Андрея Иванова. Эта пьеса стала хитом российского театра. Она дает надежду и чудесно развлекает. О пьесе и спектакле, о жизни и взглядах на нее.  

- Купить билеты на спектакль "Божьи одуванчики" в Израиле

 - Сергей Анатольевич, что  вас так привлекло в пьесе Андрея Иванова? Чем она вас околдовала?

- Спектакль «Божьи одуванчики» родился из  моего желания признаться в любви. Прежде всего — в любви к Кларе Шадько. Кларина Ивановна — актриса, отдающая театру всю себя без остатка, весь свой талант и жизнелюбие, всю жизненную мудрость и творческий опыт. Не влюбиться в эту актрису с первых минут общения на репетициях, с первых сцен в спектакле — невозможно.

Во-вторых, эта постановка — признание в любви к целому поколению, которому принадлежат и мои родители,  бабушки и дедушки. Несмотря на всю жестокость событий, которые выпали на их долю, они сохранили веру в лучшее, чистоту помыслов и полет души.

И третье. Я  хотел признаться в любви к театру, к Театру в самом космическом, самом грандиозном смысле.   Это прекрасная иллюзия, которая вдохновляет, возвышает нас, помогает воспарить над  миром - и попытаться  каким-то образом изменить себя. Именно это понимание театра для меня  является принципиальным.

 Спектакль «Божьи одуванчики» обладает внутренней трогательностью, прозрачностью и теплотой, которые так нужны современному зрителю. Дело не в юморе, который существует  в артистах, в их игре, а в той теплой человечной искренности рассказа о себе, о свершившихся или наоборот не свершившихся событиях жизни — и о том, что жизнь можно попробовать изменить в любом возрасте. Эти темы, на мой взгляд, близки большинству, и размышления, на которые они наталкивают, возможно, даже помогают каким-то образом действительно изменить свою жизнь. Изменить после просмотра в глобальном или не глобальном смысле, и в любом случае — как-то помочь зрителям выжить в тех жестких реалиях, в которых они на сегодняшний день существуют.

 - Комедия – это пустяк, развлечение? Повод для изящного высказывания театра и режиссера? Для зрителя - замена компьютерной игры, дайджеста или «комикса»? Или – что-то более важное и глубокое?

- Комедия и юмор как самоцель в театре  мне не интересны. Некая ирония должна являться средством для разговора о серьезном, об общечеловеческом, надличностном. Именно сейчас юмор — один из самых коротких и самых верных путей к сердцу зрителя, который  ищет добрую улыбку. Через юмор в этой комедии мы  обращаемся к душе. В самой этой комедии есть хороший тонкий юмор, связанный с театром — с тем миром,  в котором живем мы, с тем миром, в котором  очень хочет участвовать зритель. Все шесть персонажей пьесы  по-своему чудаки, нелепые, неприкаянные, неустроенные в  жизни. Мы старались те ситуации, в которые они попадают, проявить максимально ярко, колоритно, чтобы они стали как можно ближе зрителю.
 
- Как вам работалось с Кларой Шадько? С Владимиром Кустарниковым?

- Работа с ульяновской труппой, в частности  с заслуженным артистом России Владимиром Кустарниковым и народной артисткой России Клариной Ивановной Шадько, лауреатом Государственной премии, национальной театральной премии «Золотая маска», для меня лично  большая удача,  счастье. Я, наверное, счастливый человек, потому что в подавляющем большинстве театров, в которых я работал, у меня складывались и складываются замечательные отношения внутри труппы. Конечно, бывают и конфликты, но возникают они крайне редко, чаще всего — это случайности и разрешающееся впоследствии недопонимание. Я очень рад был работать с этими именитыми ульяновскими артистами, сочинять с ними спектакль, потому что оба они отличаются потрясающей способностью соединять,   казалось бы,  несоединимое: эксцентрику, острый рисунок роли,  глубокое человеческое содержание, глубину и простоту. Конечно же,  личность Кларины Ивановны, прежде всего, определяет этот спектакль. Ее опыт, человеческий, профессиональный, дает ту глубину и многогранность, которая привлекает зрителя. Для Владимира Кустарникова работа в «Божьих одуванчиках» не совсем типична. Его герой  лишен  ярких внешних красок, а актер при этом создает очень острый,  нетипичный для себя богатый  внутренний план.  Внутренняя насыщенность образа возникает,  несмотря на скупость внешних приспособлений, которыми Кустарников  пользуется. Здесь все  срабатывает и бьет в цель.

- Как вас приняли в Ульяновске? Чем вас привлекает этот город и его театр?

- В Ульяновске — потрясающая труппа и театр, особая театральная атмосфера, вдохновенная,  намоленная сцена. Театру в следующем сезоне исполнится 230 лет. Ульяновский зритель окружает  артистов своей любовью, встает с аплодисментами после каждого спектакля. Для меня,  как для режиссера,  ульяновский театр стал полигоном несметных возможностей. С одной стороны, он позволил мне утвердиться в моей приверженности к классической традиции русского театра — и в этом мне помогла воспитанная за многие годы любовь ульяновских зрителей к глубокой, философской драматургии. С другой стороны, мощнейший потенциал труппы позволяет идти на достаточно смелые  эксперименты.

 - Случай, судьба, чудо, озарение – что влияет на выбор в жизни?

- Однажды молодая актриса подошла к Татьяне Ивановне Пельтцер и спросила:

«Скажите, пожалуйста, что в жизни актрисы самое важное – талант, трудолюбие или случай? Мне рассказывала этот случай  как раз та самая актриса. Татьяна Ивановна сказала: «Деточка, в жизни актрисы важен, во-первых, случай, во-вторых — случай, и в-третьих – случай. Который потом уже ты сможешь подтвердить своим трудолюбием, и только затем — своим талантом». Думаю, что это применимо  к любой  жизни, к любому человеку.  Однако я знаю людей, которые не разделяют эту точку зрения. Конечно, случай имеет  огромное значение. Но та же,  кажущаяся случайность , «зарабатывается», впрямую или не впрямую, ожиданием, молитвой, желанием. Или просто-напросто тупым исполнением ежедневных, рутинных, может, даже не совсем приятных обязанностей, которые в результате приводят к тому, что обстоятельства складываются в твою пользу. Если ты честен по отношению к самому себе и окружающему миру... И в жизни, и на театре воля случая очень сильна. Притягивает же судьбоносные случайности не столько сознательное и целенаправленное усилие, сколько сила внутреннего желания. Это желание может даже не быть сформулированным в слова. Да, эта идея витает в воздухе. На моих глаза однажды ребенок подошел к матери и сказал: «Мама, верь в хорошее — и все хорошее случится». Этот детский  совет  может относиться и к православной молитве, и к психологическим учениям о позитивном мышлении, популярным сегодня. С небольшими оговорками я согласен с этой позицией. Возможно,  наши беды мы накликаем на себя сами... По крайней мере, я уверен, что человек может силой внутренней уверенности, силой веры в себя противостоять любым злым словам, брошенным в его адрес. Это абсолютно точно.

 Можно придерживаться разных точек зрения, разными словами и метафорами формулировать свои взгляды.  Но если говорить о месте  случая в нашей жизни в глобальном смысле, то,  безусловно,  важно не пропустить добрые слова, не пропустить доброго человека, не пропустить добрый случай. Не оказаться закрытым для помощи, для счастливой случайности, для вмешательства высших сил.

 -Какая пьеса,  на ваш взгляд,  точнее всего отвечает на этот вопрос? Какой драматург нам дал правильный рецепт в этом направлении?

- Это идет не от  пьес, а из спектаклей. Из опыта, который наживается   в процессе работы. Есть выражение на театре: важно, на какую почву падает слово. Даже если зритель  находится в жизненной ситуации, сходной с событиями пьесы, он может по-разному на нее отреагировать. Один может услышать  этот текст, и  ничего не произойдет, а у другого  изменится жизнь. Ситуация «книга учит жизни» гораздо ярче проявляется в работе над спектаклем, в процессе постижения материала, вглядывания  в самого себя и в окружающий мир. Процесс изучения пьесы — это, прежде всего, процесс изучения себя и открытия себя. Не столько даже автора. Порой пьеса является лишь поводом для создания спектакля о личном, наболевшем.  Поводом для собственного сочинения зрителем этой пьесы. Заново. Насколько сильно при этом отталкиваться от материала — всегда зависит от режиссера. Если бы режиссеры ставили просто пьесы в чистом виде, только текст,  не было бы тысяч «Гамлетов», «Вишневых садов»,  «Номеров тринадцать»! Конечно, режиссеры и артисты по-своему интерпретируют пьесы. В хорошем театре это завязано на конкретных индивидуальностях. Но то, что глубокая пьеса обогащает артиста и обогащает режиссера,  безусловно. Может быть, процесс самопознания в работе над спектаклем включается не на каждой пьесе. Порой режиссер существует в череде  обязательств перед театром, перед труппой и т.д. . Но,  тем не менее,  достаточно большое количество работ  появляются не случайно.  Почему-то возникают, и для чего-то находятся на земном пути.

 - Ваша главная мечта.

- Поставить пьесу «Сирано де Бержерак». Это не случается в силу разных причин. Прежде всего,  виноват  состав действующих лиц. Чтобы все артисты театра были в

работе, параллельно кто-то должен ставить «Дом Бернарды Альбы», где задействовано восемь актрис, или «Восемь любящих женщин». Тогда одновременно и без ущерба занятости можно взять и «Сирано», где одна женская роль и двадцать мужских. И,  несмотря на неосуществимость  этой мечты, она меня не отпускает. Тема внутреннего сознательного неподчинения прозе жизни мне близка. Хочется разобраться, а нужно ли рыцарство, стоит ли воевать с ветряными мельницами? Может -  это глупо? Или  нужно все равно скакать вперед, , независимо от того, что ждет тебя впереди.

- Что вы знаете об Израиле? Что для вас символ Израиля? Что вам представляется при слове «Израиль» ?

- Я был в Израиле, и эта поездка оставила очень яркие впечатления и воспоминания. Личные обстоятельства не позволят приехать с театром. Я буду очень переживать за спектакль и радоваться за артистов, которые встретятся с этой страной,  с неимоверной смесью культур, времен, вероисповеданий. Для меня, как для православного человека, очень важным явилось посещение Храма Гроба Господня. Ощущения от той поездки живы во мне до сих пор. Израиль — страна, в которой каждый человек, независимо от веры и возраста, должен побывать. Каждый человек   должен посетить Иерусалим. Этот город  для меня, наверное, и является символом Израиля и одновременно  символом всего мира, моделью нашей цивилизации, миниатюрой  мира, местом, где в концентрированном виде живет вся история человечества.

- Что изменится в театре имени Гончарова в ближайшее время?

- Мы в своем  театре Гончарова решаемся на некое новаторство. Оно заключается в том, что,  помимо самых ярких, интересных спектаклей и режиссеров-представителей традиционного русского театра,  стараемся предлагать публике яркий современный театральный эксперимент. Традиционная составляющая является гордостью российской сцены и достойна сохранения, долгой и благодарной зрительской памяти, быть может,  включения, скажем,  в некий реестр ЮНЕСКО.  Наряду с этим,  мы стремимся создавать яркие экспериментальные спектакли, соединяющие современную эстетику с лучшими и важнейшими духовными,   историческими традициями.  И все же - при любой степени новаторства -  обращение к современной драматургии или переосмысление классических произведений, приведение их в соответствие с современностью,   основывается на базовых этических принципах.

- Удачи – и ждем визита «Божьих одуванчиков».

 Спектакли в Израиле состоятся

27.10. в 20.00 Ришон леЦион ,  Мофет

28.10 в 20.00  Ашдод, Матнас Дюна

30.10 в 20.00 Ариэль, Гейхал аТарбут

31.10 в 20.00 Беер Шева, Дворец Молодежи

Биографическая справка:

Сергей Морозов о себе: «Я родился в театральной семье. Папа,  режиссерАнатолий Морозов, один  из создателей театра «Манекен» в Челябинске. Театр   приобрел  определенную известность не только в своем городе и стране, но и на знаменитых европейских театральных фестивалях. После приглашения Наума Юрьевича Орлова (тогда – главного режиссера Челябинской драмы имени Цвиллинга) отец перешел в профессиональный театр, закончил ГИТИС. Позже Игорь Владимиров пригласил его в Театр имени Ленсовета. Мы переехали в Петербург. Я родился в Челябинске, но вырос в Петербурге, поэтому считаю северную столицу своим родным городом.

Нас называют «династия режиссеров Морозовых» еще и потому, что мой дядя Борис Афанасьевич Морозов, народный артист России, – главный режиссер центрального академического театра российской армии  вот уже почти 20 лет.

После окончания академии театрального искусства в Питере (мастерская  художественного руководителя Молодежного театра на Фонтанке народного артиста России  Семена Спивака),   я сознательно решил приобрести опыт в театрах России. После нескольких постановок  стал (в 25 лет)  самым молодым главным режиссером  в стране на тот момент. Семь лет работал главрежем театра имени Островского в Костроме, три года - художественным руководителем театра имени Достоевского в Великом Новгороде. Все это время я сотрудничал и с  другими театрами страны (Тольятти, Калининград, Белгород, Владимир, Калуга и др.).

После ухода из Великого Новгорода,  география моих постановок значительно расширилась как по Европе (Эстония, Сербия), так и в России (Челябинск, Таганрог и др. города). Кроме того, я возобновил контакт с Санкт-Петербургским Молодежным театром на Фонтанке.

Так сложилась судьба, что больше года назад театр в Ульяновске пригласил меня на должность художественного руководителя, здесь я сейчас и работаю. . Ульяновская драма - третий по счету театр,  в котором я работаю худруком