Главный экс-советник Гайдамака: я на него обижен, он все делает не так

Йоси Мильштейн, ныне уже бывший стратегический советник Аркадия Гайдамака, заявляет, что знает о его делах многое, но пока ничего расказывать не намерен. Но он не скрывает, что зол на бывшего босса и весьма откровенно его критикует.

Мильштейн, формально занимавший пост "советника по связям с прессой" (с самыми широкими полномочиями), и уволенный на этой неделе, не собирается раскрывать секретов своего бывшего босса. Он довольствуется едкими замечаниями, не слишком лестными для Гайдамака. Вечером в четверг, 20 ноября, на встрече со студентами Тель-авивского университета Мильштейн рассказал, что он зол на бывшего работодателя, и рано или поздно скажет все, что о нем думает.

"Я порвал деловые связи с Аркадием, потому что ему больше не нужен советник по связям с прессой, и еще потому, что он обвиняет меня в своем провале на выборах. Я с самого начала советовал Аркадию приобрести "Ха-Поэль Тель-Авив", а не "Бейтар Йерушалаим". "Бейтар" – это явление. А "Ха-Поэль Тель-Авив" - действительно народная команда…", - цитирует Мильштейна сайт News-israel.

"Я советовал Гайдамаку не баллотироваться на пост мэра Иерусалима, и не входить в израильский бизнес. Я считаю, что это была ошибка – участие в предвыборной гонке за пост градоначальника. У него был шанс разве что стать заместителя мэра. Аркадий напрасно вошел в израильский бизнес год назад. С этого и началось его падение. Политик не может быть параллельно бизнесменом", - подчеркнул Мильштейн.

По его словам, "Гайдамак – ребенок. Очень тяжело было работать с таким человеком. Мне это удавалось только благодаря упорству и настойчивости. Своими поступками Гайдамак уже перестал меня удивлять. Повлиять на него очень трудно. Даже я – и то не стал бы за него голосовать. Организаторские способности у него очень сомнительные".

Мильштейн отметил, что был уверен в поддержке 30.000 болельщиков "Бейтара", которые должны были проголосовать за Гайдамака на муниципальных выборах. "Я разочарован ими, но мне не стыдно за них", - заявил он. Мильштейн считает, что теперь Гайдамак будет наведываться в Израиль только в гости. "Я не думаю, что он должен бросать "Бейтар", но – посмотрим, что будет дальше. У меня осталось чувство обиды на Аркадия. Я еще многое могу сказать о нем – и скажу", - цитирует News-israel.

В интервью газете "Гаарец" Мильштейн отметил, что знает множество деловых секретов своего бывшего босса, но не расскажет о них. По его словам, работать с Гайдамаком означает "ложиться спать с двумя телефонами и быть наготове в любую секунду, 364 дня в году. Это значит быть на втором плане, когда он на вершине славы, и на первом – когда его постигают неудачи".

Самым неприятным моментом в своей работе на бизнесмена Мильштейн считает дело банка "Апоалим", когда "в три часа оказался в полицейском отделе расследований международных преступлений. Я вообще не понял, что происходит. Я просто боялся за Гайдамака". Он подчеркнул, что у каждого бизнесмена такого масштаба "есть, с одной стороны, то, что вы называете "темными сторонами", а с другой стороны – четкие правила игры. Я действительно считаю, что нельзя отнять у Аркадия его успехи, в которые и я внес свою лепту ... Вряд ли найдется много советников по связям с прессой, чей клиент выступал с такой частотой в самых популярных передачах. В наши лучшие времена никто не говорил об Анголе или о неприятностях. Я доказал, что в состоянии "поставлять" громкие газетные заголовки хоть каждый день, чтобы пресса перестала говорить о трудностях и о неприятных инцидентах".

Мильштейн утверждает, что гордится тем, что сумел "создать "бренд", который какое-то время был в Израиле популярнее, чем "Кока-кола". При этом, он подчеркивает, что Гайдамак - "иногда даже человечнее, чем я сам. Порой ему удавалось на какие-то моменты забыть о камере и микрофоне... Палаточный городок в Ницаним был по-настоящему бескорыстным добрым делом. Я просто знаю, как родилась эта идея: как-то в пятницу сидел я в кафе, и тут мощный град "катюш" обрушился на северные населенные пункты. Жители стали звонить мне, говорить, что не могут больше так жить. Я связался с Аркадием, и он спросил только, чем можно помочь. Я ответил тут же, и он не поинтересовался даже, в какие суммы это выльется".

По словам Мильштейна, жаловаться ему после увольнения не на что. "По прошествии четырех лет я выхожу с большим достоянием – солидным социальным статусом - как в общем плане, так и в отношениях с прессой. Этого никто у меня не отнимет. Я понял масштабы этого приобретения на праздновании моего 30-летия, когда сотни людей из сливок общества в Израиле, из всех сфер жизни, пришли именно ради меня. Тогда я понял, что существую как самостоятельная единица".