Телеканал CBS News опубликовал полную версию интервью о Газе со Стивом Виткоффом, спецпосланником президента США, и Джаредом Кушнером, зятем президента. Беседовала Лесли Шталь.
То, что перемирие в Газе вообще было достигнуто, – большой сюрприз. Ему предшествовали месяцы безуспешных попыток положить конец двухлетней войне в Газе, начавшейся с нападения ХАМАСа 7 октября 2023 года. Прорыв произошел после того, как президент Дональд Трамп поручил сдвинуть переговоры с мертвой точки не двум дипломатам, а двум бизнесменам – Стиву Виткоффу и Джареду Кушнеру, отмечается в публикации.
Кушнер заявил, что оценивал шансы на успех как "стопроцентные", потому что провал был недопустим. "Мы хотели, чтобы заложники вышли. Мы хотели настоящего прекращения огня, которое обе стороны будут соблюдать. Нам нужно было организовать гуманитарную помощь для людей. И нам пришлось прописать кучу сложных формулировок, чтобы справиться с 50 годами словесных игр, к которым там все привыкли. Обе стороны хотели цели, и нам надо было помочь всем дойти до нее", – сказал он.
О последствиях удара Израиля по штабу ХАМАСа в Дохе 9 сентября 2025 года. Виткофф: "Утром мы проснулись и узнали, что произошёл этот удар. И, конечно, мне тут же позвонил президент... мы почувствовали себя немного преданными". Он заверил, что американская сторона не была предупреждена израильтянами.
- Шталь: "Я слышала, что президент был… в ярости".
- Кушнер: "Думаю, у него было ощущение, что израильтяне вышли немного из-под контроля в том, что они делают, и что настало время жестко остановить действия, которые, по его мнению, не отвечали их долгосрочным интересам".
- Виткофф: "Это имело метастазирующий эффект: катарцы были критически важны, как и египтяне с турками, и мы потеряли доверие катарцев. И ХАМАС ушел в подполье, стало чрезвычайно трудно до них достучаться". После этого обсуждается, как Трамп убедил премьер-министра Израиля Биньямина Нетаниягу извиниться перед катарским руководством. И переговоры возобновились.
"Задумка была убедить всех, что 20 живых израильских заложников – это уже не актив ХАМАСа, а обременение", – пояснил Виткофф. "Что ХАМАС выигрывал, продолжая их удерживать? Десятки тысяч палестинцев погибли в этих войнах. Половина Газы – или больше – разрушена. Так каков выигрыш?" – говорит Кушнер. И далее Кушнер добавляет: "Худший кошмар ХАМАСа по этой сделке – что Израиль отходит на согласованную линию, ХАМАС освобождает всех заложников, и сразу после этого Израиль возобновляет войну и снова за них берется".
"Чтобы успокоить ХАМАС, президент Трамп разрешил Кушнеру и Виткоффу напрямую говорить с террористами – серьезный отход от дипломатического протокола. 8 октября двое приземлились в Египте, чтобы передать послание президента (Халилю) аль-Хайе, главному переговорщику ХАМАСа", – напоминает Шталь.
"Президент сказал: "Мы поддержим эту сделку. Мы не позволим нарушать ее условия ни одной из сторон"", – вспоминает Виткофф.
Виткофф также рассказал о своем разговоре с Халилем аль-Хайей, сын которого был убит в Дохе в результате израильского авиаудара: "Мы выразили соболезнования по поводу его сына... И я сказал ему, что я тоже потерял сына, и что мы оба – члены очень плохого клуба: родители, похоронившие детей" (сын Виткоффа, Эндрю, умер от передозировки наркотиков в возрасте 22 лет).
Виткофф подтвердил, что когда сделку согласовали, израильтяне и катарцы обнялись. "Жаль, что мир этого не увидел", – добавил он.
Далее рассказывается о поездке Виткоффа и Кушнера в Газу. Кушнер вспоминает: "Это выглядело так, словно там взорвали ядерную бомбу. И потом мы видим, как люди возвращаются, и я спрашиваю у ЦАХАЛа: "Куда они идут?" Я оглядываюсь – вокруг руины. А мне отвечают: "Они возвращаются на участки, где стояли их разрушенные дома, на свою землю, и будут ставить палатку". Это очень грустно, потому что понимаешь: им некуда идти".
На вопрос Шталь о том, совершался ли в Газе геноцид, и Кушнер, и Виткофф отвечают отрицательно.
Когда речь зашла о реакции толпы в Израиле во время митинга на упоминание Виткоффом имени Нетаниягу, то спецпосланник говорит, что он не согласен с мнением, что израильский премьер затягивал решение проблемы с заложниками ради своей политической карьеры.
Кушнер: "Главный посыл, который мы пытаемся донести сейчас до израильского руководства: раз война закончилась, если вы хотите интеграции Израиля с регионом, нужно помочь палестинцам – чтобы они процветали и жили лучше".
При этом с прогнозом Кушнер очень осторожен: "Это Ближний Восток, здесь все всем недовольны". Он высказывает опасения по поводу того, что сделка может "сорваться в любой момент", но в то же время отмечает, что стороны стремятся выполнить соглашение.
Обсуждалась и тема попыток ХАМАСа как можно скорей расправиться со своими противниками в Газе. Кушнер: "ХАМАС делает ровно то, что делает террористическая организация: пытается воссоздаться и вернуть позиции... Успех или провал всего этого зависит от того, сможет ли Израиль и международный механизм создать жизнеспособную альтернативу. Если получится – ХАМАС проиграет, и Газа не будет угрозой Израилю".
Кушнер заверил, что ни он, ни Виткофф не будут "участвовать в раздаче контрактов" по восстановлению Газы.
Был задан вопрос Виткоффу о том, что он чувствовал, когда последние выжившие заложники выходили из Газы. "Эйфория, – отвечает он. – И я думал: "Что бы я почувствовал, если бы, когда мне позвонили из Cedars-Sinai и сказали, что мой сын умер, вместо этого прозвучало: "Он не умер. Мы его откачали."" И все эти люди получали именно такой звонок: их дети возвращались домой". |
